Из воспоминаний А.Т.Рожновой, 1929 года рождения, уроженки д.Ракитино Ржаксинского района
2006 г.


[…]*. В 1941 году началась война. Бывало, едет верховой по селу, повестки мужикам развозит. На фронт брали мужчин, начиная с 17 лет до 60-летнего возраста. От колхоза брали лошадь и мужчин отвозили в район, а с района забирали в разночинье, куда их посылали – никто не знал. Каждый день забирали на войну, провожали всей деревней, крику было много. Ведь оставались одни дети, женщины и старики. Девушек брали на трудовой фронт копать окопы, наваливали большую кучу земли, чтобы танк не смог проехать. Нас, конечно, не брали на окопы, брали тех, кто был постарше. Мужчинам в армию сушили и собирали сухари на первое время.

Если кто раненый придет с фронта, то встречали всей деревней, бежали, спрашивали: «Ты нашего не видел?». Да разве мог он там кого видеть, всех разбросало кого куда. Когда с фронта отступали солдаты, размещать их приходилось во всех дворах, у кого было место. А их надо было накормить, напоить, и тогда мы ходили в колхоз за едой. А утром командир стучал по окнам, чтобы солдат собрать на построение.

На фронт колхозники сдавали картошку, вязали варежки, носки солдатам. В ответ приходили не все, более половины – да какой там! – даже 2/3 не возвращались назад.

Когда началась война, отец ушел на фронт, и с этого времени я перестала ходить в школу, стала работать в колхозе, чтобы прокормиться.

В семье было два старых человека, дед и бабушка, которые не могли работать по состоянию здоровья. Как я говорила, ростом я была очень высокая, хоть мне и было 12 лет. Из-за своего роста работать приходилось тяжело и трудно, везде, где заставляли, и на возраст скидку не давали. Ответственности за нас никто не нес, никому мы были не нужны, говорили: «Война все спишет».

Работали мы за трудодни. Осенью и весной работала в поле плугочистом на тракторе ХТЗ. Работать было очень тяжело, пахать приходилось и днем, и ночью, плугочист сидел на плуге, и когда плуг забивался, его чистили. Из-за длительной и утомительной работы порой засыпала за плугом. При вспашке зяби не хватало тракторов. Поэтому зябь пахали на волах и на лошадях. На лошадях пахать было легче, чем на волах, так как волы были медлительные и упрямые. Ляжет вол на землю – и не поднимешь. Иногда в соху впрягали и людей по 2-3 человека из-за нехватки тракторов и лошадей.

Летом работали в поле на прополке проса, ржи, кориандра, пшеницы. В уборочную страду во время покоса вязали снопы. Косить детей не заставляли, потому что очень тяжело, а взрослые косили рожь, пшеницу, ячмень крюками. Крюками работать было очень тяжело. Крюк представлял собой косу, а повыше косы было сделано в виде граблей для подбора жнивья. Поэтому после укоса крюком почти не оставалось травы, не было потерь зерна и соломы. Затем забирали скошенные рядки и вязали снопы. После обмолота зерно возили на станцию на лошадях. Зерно насыпали в мешки, которые приходилось таскать перед собой.

Время было тяжелое. Света не было, использовали керосиновые лампы или коптилки (наливали на блюдечко растительное масло или жир, из ваты делали фитили и поджигали). Обычно коптилки вешали на крючок, который располагался в центре комнаты. Огонь добывали еще и так. Брали камень и гладкую железку и между ними клали ватку, чиркали между собой, получалась искра, от которой загоралась ватка, от нее поджигали керосинку, печь.

Воду мы брали из колодца. Один колодец был на 5-6 хозяев. Чтобы помыться, делали так: брали золу из печки, на ведро вешали тряпку, клали золу на тряпку и кипяченой водой промывали. То, что оставалось на дне ведра – это и была щелочь. Взрослые купались в хлеве, где находилась скотина. Это было летом. А зимой маленьких детей купали в русской печке, так как в доме было холодно.

Чашки, плошки – все делали сами. Еду хранили в погребе: огурцы, капусту, помидоры. Все солили в кадушках. Весной рубили снег – в это время он был плотным – и опускали в погреб, чтобы в погребе было холодно.

Не всегда хватало еды до нового урожая. Во время войны из-за нехватки муки пекли лепешки из картофельных очисток, добавляли в муку лебеды (собирали зерна лебеды и их перетирали в муку) и добавляли горсть муки ржаной. Весной собирали картошку с огорода, оставшуюся после уборки, которая наполовину была гнилой, но все равно в эту картошку добавляли муку и пекли лепешки. Летом варили похлебку из крапивы, щавеля. Жмых для нас был вместо конфет.

В домашнем хозяйстве были две овцы и корова на три двора, куры. Хозяйство было маленьким из-за того, что нечем было кормить животных. Зерна не хватало семье, не говоря о животных.

С одеждой у нас тоже было плохо. Телогрейка была одна на 2-3 человека. Зимой носили валенки. Было такое, что задники валенок были худыми, приходилось набивать в задники солому, чтобы не попадал снег в них. Одежду, как могли, перешивали из старых вещей. Летом было легче одеться, чем зимой. Ткали на станках дерюжки, из них шили одежду.

Летом и весной собирались на «пятачках», плясали, пели под гармошку и балалайку. Зимой катались на деревянных санках, которые были не у всех. У кого не было санок, делали из коровьего помета на морозе, и мы на них катались. В то время зимы были морозные и снежные. Зимними вечерами собирались с подругами в домах, вязали носки, варежки, сидели вокруг пятилинейной лампы.

Праздновали ли церковные праздники, постились ли? Во время войны пост был в каждой семье почти круглый год, так как мяса было мало. Яйцо к Пасхе было не в каждом дворе. На Рождество вставали рано, пекли блинчики, пышки и угощали христославцев, которые бегали по дворам и славили Иисуса Христа. На Пасху мать заставляла нас разносить молоко тем, у кого не было. Все было в то время скромно.

После войны работали и жили тяжело. Все население, каждый дом, обкладывали большими налогами. Но все знали, что после войны все кругом разрушено, и надо строить и восстанавливать заново. Когда пришли с войны мужчины, работать стало легче. В то время приезжали вербовщики и вербовали на работу. Посылали на стройку или добыть торф, ведь надо было чем-то топить печь дома. Торф сначала копали, сушили, рубили плитами. Работа была трудоемкая, тяжелая. Возвращались люди с торфа больными.

Как относились к Сталину? Пусть в наше время Сталина не все любят. И несмотря на то, что и в то время его боялись, я отношусь к нему с уважением. Он карман свой не набил, ходил в одном кителе. И дети его не были богатыми. И войну всю прошел, не ходил с протянутой рукой. Да, он держал в руках очень строго, но все были дружные: Украина, Белоруссия, Грузия. […]*.



Личный архив В.Л. Дьячкова. Фонозапись.